Обычному человеку от брака было легче убежать, чем его расторгнуть. А российские царствуй для развода употребляли целый набор уловок.
Правитель Иван Суровый был очень несчастлив в браке. 1-ые три его супруги погибли, при этом 3-я – через 15 дней опосля женитьбы. Но 4-ый брак исходя из убеждений православной церкви был недопустим – потому царю пришлось созвать целый церковный собор, чтоб получить благословение на 4-ый брак – с Анной Колтовской. Собор при всем этом выделил, что благословение на 4-ый брак выдается лишь царю: «да не дерзнет (никто) такое сотворить, четвертым браком сочетаться», по другому «будет по священным правилам проклят».
Этот брак царя тоже оказался плохим – по какой причине, непонятно, но очевидно не из-за бесплодия жены, потому что правитель охладел к ней всего через 4,5 месяца. Но как расстаться с венчанной женой? Это было неувязкой даже для царя.
«Свадьба есть – а разженитьбы нет»
«Под венец», Константин Маковский, 1890 год – Серпуховский историко-художественный музей
Российская правоверная церковь без охоты давала согласие на развод венчанных браков, для этого обязано было быть веское основание. Какое конкретно, определяло церковное право – к примеру, Церковный утомившись Ярослава Мудрейшего (XI-XII вв.). В нем верно определено, что ни мужик, ни дама не могут заключать новейший брак без расторжения первого. При всем этом томная либо неизлечимая болезнь 1-го из супругов не могла являться основанием для развода.
Из Устава видно, что церковь предписывала сохранять любые браки, даже невенчанные официально. И все таки основания для развода «по вине супруги» в этом Уставе тоже указывались. Из главных – это покушение на убийство либо обворовывание супруга, также посещение «игрищ» и чужих домов без супруга, и, естественно, прелюбодеяние.
В XVII веке, пишет историк Наталья Пушкарева, «супруг числился изменщиком, если он имел на стороне наложницу и малышей от нее», супруга же – даже если просто переночевала вне дома. Узнавший о «чужеложстве» супруги супруг был, исходя из убеждений церкви, просто должен с ней развестись.
«Боярышня». Фирс Журавлев, 1897 – Музей изобразительных искусств Республики Татарстан
К «пущенным» (разведенным) дамам общество уже относилось как к плохим, и на 2-ое венчание они рассчитывать не могли – лишь на сожительство с кем-нибудь. В XVII веке в обиход вошла поговорка «Свадьба есть – а разженитьбы нет», намекающая на настоящее положение дел в сфере брака.
Совершенно возможность развода по вине супруга церковные тексты допускали. Предпосылкой могла быть импотенция («если супруг не лазит на супругу свою, [по этой причине] их разлучить» – XII век) либо неспособность супруга содержать семью и малышей (к примеру, из-за пьянства). Но документов о разводе по инициативе дамы из-за измены либо какой-нибудь иной вины супруга в допетровской Руси не сохранилось.
Русский офицер о боевых исскуствах Китая ХIX века
В среде обычных людей – фермеров, бедных горожан – вопросец мог отважиться бегством от жена. Закон формально предписывал беглых «женок» находить и возвращать супругам – но про беглых мужей ничего не говорилось. В общем, выход из положения был. А вот знатным людям, и тем наиболее князьям и царям, жизнь которых обязана была быть по определению благочестивой, развод было устроить существенно труднее. С XIII-XIV веков получила распространение практика пострижения неугодных жен в монахини – нередко против воли.
Монахини поневоле
«Соломония Сабурова. Смирение». Полина Минеева – Личная коллекция
Сам Иван Суровый своим рождением в каком-то смысле был должен разводу собственного отца, величавого князя столичного Василия III Ивановича (1479-1533). Его 1-ая супруга, Соломония Сабурова (1490-1542), за 20 лет домашней жизни не смогла родить наследника. Отсутствие малышей в семье ставило под опасность существование рода Рюриковичей. Василий даже обращался к Патриарху Константинопольскому за разрешением на развод из-за бесплодия супруги, но патриарх не счел это весомым мотивом для «разлучения».
Василий решил разводиться с Соломонией, заставив ее принять постриг, потому что никаких проступков, которые могли бы послужить поводом для развода, за ней увидено не было. Поступок Василия вызвал последнее осуждение со стороны российских церковных иерархов, но в 1525 году Соломония все таки была пострижена в монахини столичного Богородице-Рождественского монастыря. Сначала 1526 года Василий III женился на юный литовской княжне Лене Глинской – через три года она родила наследника, Ивана Васильевича.
Может быть, схему с разводом через постриг российские переняли у царей Византии. Так, 1-ая супруга Константина VI (771–797/805) Мария Амнийская (770-821) была опосля отказа патриарха Константину в разводе против воли пострижена в монахини и сослана – опосля этого Константин женился во 2-ой раз.
Сиим «приемом» для развода с Анной Колтовской пользовался и Иван Суровый – Анна была против воли пострижена в монахини с именованием «Дария» и жила потом в Покровском монастыре в Суздале. В этот же монастырь была пострижена и последующая супруга Ивана – Анна Васильчикова (мозг. 1577).
«Поначалу любовь была значительная»
Портрет Евдокии Лопухиной. Неведомый живописец, 1-ая четверть 18 века – Муниципальный Эрмитаж
Крайним царем, который применил постриг в качестве инструмента развода, был Петр Величавый. Его 1-ая супруга Евдокия Лопухина была выбрана его мамой Натальей Нарышкиной в супруги Петру без роли самого Петра – по воззрению мамы, отпрыску необходимо было срочно жениться, потому что сделалось понятно, что супруга его брата и соправителя Ивана Алексеевича (1666-1696),
Председатель СНТ и Джон Коннор : Дружеская беседа о главном часть 2
Прасковья Федоровна (1664-1723) ждёт малыша. Наталья Кирилловна боялась, что первенство в наследовании престола перейдет к ветки Ивана и оперативно организовала брак Петра с Евдокией Лопухиной, наследницей бессчетного рода военных. К тому же, согласно российской традиции, лишь женатый сударь мог считаться совершеннолетним и всеполноценно царить. Петр и Евдокия венчались 27 января 1689 года; спустя два месяца у Ивана и Прасковьи родился ребенок – но не наследник, а дочь, царевна Мария (1689-1692).
Князь Борис Куракин, шурин Петра (он был женат на сестре Евдокии, Ксюши Лопухиной) так описывал этот брак: «Поначалу любовь меж ними, царём Петром и супругою его, была значительная, но длилась разве лишь год. Но позже пресеклась; к тому же королева Наталья Кирилловна невестку свою возненавидела и желала больше созидать с супругом её в несогласии, нежели в любви». Хотя в 1690 у пары родился отпрыск, принц Алексей Петрович (1690-1718), но уже с 1692 года Петр оставил супругу и стал жить с «метрессой» Анной Монс. Опосля погибели Натальи Кирилловны в 1694 Петр совершенно не стал поддерживать общение с Евдокией.
Ансамбль Покровского монастыря (Владимирская область, Суздаль, Покровская улица) – Walking catastrophe (CC BY-SA 3.0)
Находясь в 1697 году в Лондоне в период собственного Величавого посольства, Петр письменно поручил собственному дяде Льву Нарышкину и вельможе Тихону Стрешневу уговорить Евдокию постричься в монахини, но та отрешалась. Приехав в 1698 году в Москву, Петр только через недельку соизволил увидеться с супругой, которая опять отказалась постригаться – через три недельки ее везли в Покровский монастырь уже под конвоем. И все таки правитель, видимо, стыдился собственного поступка и во 2-ой раз женился уже на Марте Скавронской (Екатерине I) лишь в 1712 году.
Разводы в императорской России
«Перед венцом», Фирс Журавлев, 1874 – Муниципальный Российский музей
В петровскую эру церковь была подчинена светской власти – она стала управляться Святейшим Синодом, а патриаршество было отменено. Начиная с петровских времен, русское законодательство наиболее верно обусловило «достойные» предпосылки для развода: доказанное прелюбодеяние 1-го из супругов, наличие добрачной заболевания, делающей неосуществимыми замужние дела (томные венерические заболевания (нарушения нормальной жизнедеятельности, работоспособности) либо импотенция), лишение прав состояние и ссылка 1-го из супругов и безвестное отсутствие 1-го из супругов в течение наиболее чем 5 лет.
Как СССР помогал вакцинировать японцев
Для «дизайна» такового развода заявитель был должен обращаться в консисторию (управление) той епархии, в которой он пребывал. Окончательное решение о расторжении брака – даже заключенного меж крестьянами – выносил сейчас Святейший Синод.
Статистика, вообщем, очевидно указывает, что случаи развода в императорской России были единичными. В 1880 году на страну с популяцией наиболее 100 миллионов человек приходилось 920 разводов. По переписи 1897 года на 1000 парней приходился один разведенный, на 1000 дам — две разведенные. В 1913 году по всей Русской империи на 98,5 млн православных был оформлен 3791 развод (0,0038%).
При всем этом любопытно, что незаконнорожденные детки часто регились – к примеру, в Петербурге в 1867 году 22,3% малышей были незаконнорожденными, в 1889 – 27,6%. А ведь детки, прижитые «на стороне», могли являться конкретным подтверждением брачной неверности и основанием для развода – но число разводов с течением времени не росло. В тогдашнем обществе развестись было как и раньше весьма трудно, даже для авторитетных людей.
В 1859 году княгиня Софья Нарышкина решила развестись со своим супругом по суровой причине – супруг сказал ей, что во время зарубежного путешествия он заразился венерической заболеванием и стал импотентом. Разбирательство по этому случаю в Святейшем Синоде затянулось на 20 лет, а развод Нарышкиной в итоге так и не дали.
Князя Григория Александровича свидетельствовали докторы и нашли у него сифилис, который, судя по нахождению язв, был получен «через совокупление с дамой», но он, по воззрению медиков, мог быть излечен, а половая функция – восстановлена. Дальше Синод поразительным образом счел, что прелюбодеяние не быть может подтверждено лишь со слов самого князя, а в браке уже были рождены детки, потому развод решили не давать. Заболевания, даже такие, как и раньше числились «недостойным» поводом для расторжения брака. Супругу «предписывалось задерживать супругу свою, хотя бы она была бесноватая и носила кандалы».
Так что вопросец расставания со своими женами русским дворянам приходилось как-то решать без помощи других – почаще всего супруги просто разъезжались. Но без расторжения брака супруги продолжали быть вещественно несут ответственность за собственных жен, содержали их и делились с ними имуществом.
С приходом к власти большевиков вопросец развода был решен, как и почти все остальные, конструктивно. Согласно Декрету о расторжении брака, развод сейчас мог быть оформлен уже не церковными, а светскими органами – при этом по требованию даже 1-го из супругов. Заключение и расторжение браков сейчас практически занимало пару минут.
Источник