В 1630-е годы Голландию обхватило необыкновенное инвестиционное безумие. Предметом превосходной спекуляции, разорившей в начале XVII века одну из самых экономически продвинутых стран Европы, стали цветки.
Почему тыщи голландцев вкладывали все свои сбережения в луковки цветка, а не в изумруды, заокеанские специи и остальные продукты?
В конце XVI века центр тюльпанного промысла базировался во Франции. Луковки из французских садов охотно брали безбедные клиенты из Великобритании, Нидерландов и германских княжеств. Голландцы всерьёз заинтересовались цветками только в начале XVII века. Золотой век Голландии уже наступил.
В 1593 г. Карл Клузиус, управляющий сада целительных травок правителя Максимилиана II, посадил несколько луковиц цветка в землю ботанического сада Лейденского института.
На последующий год возникли цветочки, которые обусловили всю будущую судьбу страны. Голландцы, посмотрев на диковину, давали Клузиусу огромные средства за луковки этих неслыханных цветов, но тот не желал «делиться опытом». Опосля безуспешных попыток решить дело мирным методом, в конце концов, луковки просто выкрали.
Весьма скоро дело дошло до азартной биржевой игры. Важным нововведением 1634—1635 годов был переход от сделок купли-продажи наличного продукта к фьючерсной торговле. В критериях Нидерландов цветки зацветают в апреле-мае. Юные луковки выкапывают в середине лета и сажают на новое пространство поздней в осеннюю пору. Клиент может приобрести юные луковки с июля по октябрь. Выкапывать и пересаживать уже устоявшиеся луковки недозволено.
Чтоб обойти наложенные природой ограничения, в осеннюю пору 1634 года голландские садовники начали вести торговлю луковками в земле — с обязательством передать выкопанные луковки покупателю в последующее лето. В последующий сезон, в осеннюю пору 1635 года, голландцы перебежали от сделок с луковками к сделкам с договорами на луковки.
Славянские города Голландии
Спекулянты перепродавали друг дружке расписки на поставку одних и тех же луковиц. По выражению современника: «Торговцы продавали луковки, которые им не принадлежали, покупателям, у каких не было ни средств, ни желания растить цветки».
В критериях неизменного роста цен любая сделка приносила торговцу расписки большую прибыль. Воплотить эти прибыли можно было последующим в летнюю пору при условии, что перепроданная луковка выживет и не переродится, и что все участники цепи сделок выполнят свои обязательства. Отказ хотя бы 1-го участника от сделки обрушивал всю цепочку.
Обеспечением сделок обычно служило нотариальное заверение и поручительство почетаемых людей. Нередко торговцы брали с покупателей задаток. Бизнес ввязывал все новейших и новейших простаков и достигнул больших масштабов: в то время по рукам обывателей гуляло наиболее 10 миллионов таковых тюльпанных расписок.
В период биржевого ажиотажа цены на редчайшие сорта цветочных луковиц доходили до 4 тыщ гульденов (в сегодняшних ценах примерно 30 000 баксов) за штуку. Один из городов пустил в оборот цветки общей стоимостью в 10 миллионов гульденов. В такую же сумму на бирже оценивалась вся движимость и недвижимость Ост-Индской компании, наикрупнейшей колониальной монополии тех пор.
Цены росли как на дрожжах. Задокументированным рекордом была сделка в 100 000 флоринов за 40 тюльпановых луковиц. Тюльпанной манией были охвачены все слои общества.
Все считали, что нет ничего проще, чем приобрести несколько луковиц цветка, высадить их и, получив в 1-ый же год от их луковички, продавать за огромные средства как новейший перспективный сорт. Чтоб привлечь людей бедных, торговцы начали брать маленькие авансы наличными, а в залог остальной суммы шло имущество покупателя.
Так же нежданно, как появилась эта лихорадка, разразился крах. С резким повышением количества игроков на тюльпановой бирже цены стали скакать в ту и другую стороны резвее, чем снижалсся либо поднимался настоящий спрос. В хитросплетениях рынка могли разобраться лишь специалисты.
Почему армия СССР не переносила «Шрапнель» как главное блюдо?
Они и порекомендовали в начале 1637 года понизить покупки. 2 февраля 1637 года покупки практически закончились, все продавали.
Цены падали чертовски. Разорялись все. В особенности гнусно пришлось тем, кто спекулировал в кредит: цены на луковки повсевременно падали, а у их оставались долги и проценты. Разразилась паника: никто не желал брать цветки, невзирая на огромные маркетинговые акции.
В конце концов голландское правительство в Гарлеме издало закон 27 апреля 1637 года, по которому всякие сделки по луковкам цветков были признаны вредными, а всякая спекуляция цветками строго наказывалось.
Цветки вновь стали тем, чем они были – обыкновенными садовыми цветами.
Источник